В издательстве «Альпина Паблишер» вышла книга психиатра Клаудии Хохбрунн и литературоведа Андреа Боттлингер «Герои книг на приеме у психотерапевта. Прогулки с врачом по страницам литературных произведений».
В этом популярном издании разбираются несколько десятков героев разных книг: какие травмы могли спровоцировать их на те или иные поступки; почему они сделали со своей жизнью то, что сделали; можно ли было помочь им с помощью психотерапии. Не относитесь к книге слишком серьезно: скорее, это приятная интеллектуальная забава, нежели полноценное исследование.
Проект Здоровье Mail.ru публикует фрагмент главы, посвященной роману Умберто Эко «Имя розы». Осторожно, если вы не читали эту книгу: спойлеры!
Клаудия Хохбрунн, Андреа Боттлингер «Герои книг на приеме у психотерапевта. Прогулки с врачом по страницам литературных произведений» | Издательство «Альпина Паблишер»
Роман Умберто Эко «Имя розы» стал мировым бестселлером. Только в первые девять лет после его публикации в 1980 году было продано более восьми миллионов экземпляров. В 1986 году вышла экранизация с Шоном Коннери в главной роли.
Роман стал не просто бестселлером для широкой публики, но и — редкий случай — излюбленным произведением литературных критиков. Книга стала предметом многочисленных литературоведческих исследований и в определенных кругах вызвала всплеск интереса к исследованиям Средневековья. Произведение Эко считается также прекрасным примером постмодернистского романа, пусть даже сам автор довольно скептически относился к таким оценкам.
Литература постмодернизма — термин с довольно размытым значением, но в целом, как можно предположить исходя из него самого, она связана с литературой модернизма, где произведение прежде всего должно было быть как можно более новаторским и подвергать сомнению все, что существовало до сих пор. Велись эксперименты с новыми литературными техниками, шел поиск новых выразительных форм.
Постмодернизм стал результатом конфронтации модернистской концепции с осознанием того, что требование оригинальности практически невыполнимо. Как только кто-то пробует что-то новое, оно перестает быть оригинальным, а значит, количество допустимых вариантов литературной выразительности очень быстро, очень сильно сокращается. Поэтому авторы начали игнорировать требование к оригинальности и вместо этого решили играть с литературными традициями.
«Имя розы» в этом смысле — типично постмодернистское произведение, так как представляет собой комбинацию разных классических жанров.
С одной стороны, это детективный роман с явными отсылками к произведениям о Шерлоке Холмсе.
С другой стороны, это исторический роман. В нем используется и такой классический прием, как утверждение того, что автор не придумал данную историю, а только переводит найденную старую рукопись.
Но автор сам иронизирует над такими приемами: например, предисловие, где сообщается о нахождении текста, озаглавлено «Разумеется, рукопись». Эко подает сигнал: «Разумеется, это клише. Я это знаю. Я применяю его с иронией, а не из неосведомленности или лени. Это показывает, что я умен и образован. И ты тоже, дорогой читатель, если понимаешь шутку». Литература постмодерна — сборник шуток, понятных эрудированному читателю.
В «Имени розы» фигурируют интересные персонажи, которые, несмотря на свою связь с героями рассказов о Шерлоке Холмсе, по характеру совершенно отличаются от Холмса и Ватсона.
Вильгельм Баскервильский отличается изобретательностью и человеколюбием, из-за которого он отказался от должности инквизитора: ему важнее истина, а не пытки людей. Он ищет правду, веря, что она сделает мир лучше. Когда он понимает, что привычными для инквизитора средствами ее не найти, он отказывается от прежней деятельности и теперь предпочитает расследования другого рода.
Перед нами внутренне устойчивая личность, обладающая убедительной нравственной безупречностью. Вильгельм не противится своему целибату, но и не осуждает помощника, когда тот поддается соблазну, даже не зная имя той «розы», которая его соблазнила. Сексуальные прегрешения новичка, конечно, не благочестивы, но вполне человечны…
Вильгельм Баскервильский, по сути, своего рода человеколюбивый отшельник-интеллектуал, который в монастыре может удовлетворить все свои склонности. Женщина бы ему только помешала, и он, похоже, не скучает по сексу.
В его характере много шизоидных черт: с одной стороны, он испытывает потребность в принадлежности к сообществу, с другой — предпочитает оставаться наедине с собой.
Классический конфликт автономии и зависимости, который Вильгельм ловко разрешает, становясь членом ордена, то есть принадлежа к сообществу, и при этом пользуясь возможностью путешествовать по миру, посещать другие монастыри и раскрывать преступления, то есть сохранять личную свободу. В нормальной семье он не стал бы счастлив, а таким образом сумел сделать свою слабость силой, и его образ жизни идеально подходит шизоидному характеру, в котором присутствуют как стремление к слиянию с окружающими, так и потребность оставаться одиноким и независимым.
Юный Адсон сопровождает Вильгельма как послушник. Первое, что удивляет, — зачем он ушел в монастырь? Предположительно, это был не его собственный выбор, а, как это часто случалось в Средние века, решение семьи, в которой не хватало денег, чтобы вырастить всех сыновей рыцарями.
По сути, Адсон — приятный, любознательный молодой человек, который следует за своим учителем и в то же время любит подурачиться, как вся молодежь. Несмотря на обет безбрачия, он вступает в сексуальные связи и считает, что влюблен, потому что еще не научился понимать разницу между влюбленностью, сексуальным влечением и любовью.
В конечном счете благодаря этому ему легче просто отпустить девушку — неизвестную «розу» — и запомнить это как опыт. Адсону несвойственна блестящая проницательность доктора Ватсона: он просто «хороший соседский мальчик», который хочет стать монахом. Все его кризисы четко объясняются совершенно нормальным юношеским развитием. И поскольку позже он становится хронистом (единственная черта, действительно общая с Ватсоном), похоже, он успешно реализуется в жизни как монах. Предположительно, ему никогда бы не понадобилась помощь психотерапевта.
Содержание:
Хорхе Бургосский — экстремист, не боящийся даже самоуничтожения
Хорхе Бургосcкий, антагонист главного героя, обладает всеми характеристиками религиозного фанатика. У него полностью отсутствует чувство юмора, смех он считает грехом и готов даже убивать, чтобы отстаивать свой взгляд на мир. При этом он настолько последователен, что в конце концов убивает и себя, съедая страницы отравленной книги. Так он разрушает произведение и избегает земного суда.
Мы почти ничего не знаем об истории жизни Хорхе и не можем отследить, как он превратился в религиозного фанатика-убийцу. Перед нами он предстает уже в своем наихудшем обличье. Так что можно только догадываться, почему он так ненавидит смех. Чувство отвращения и ненависти — часто проекции собственных потребностей, и здесь могут быть две противоположные причины превращения человека в жестокого, хладнокровного фанатика.
Первое, что можно предположить, — в раннем возрасте Хорхе сам стал жертвой насмешек: он возненавидел смех, потому что другие издевались над ним и за что-то высмеивали. Возвеличивая себя, он заявляет, что противоборствует смеху из страха, что те, для кого нет больше ничего святого, могут и над Богом посмеяться. Возомнив себя судьей и палачом в одном лице, Хорхе ставит себя выше других людей и теперь может последовать своим низким желаниям о мести, утверждая, что делает это ради защиты Бога.
И в наши дни религиозные фанатики любых конфессий склонны оправдывать свои низменные инстинкты богоугодными намерениями.
Вторая причина, по которой Хорхе мог стать убийцей и экстремистом, противоположна первой. Возможно, Хорхе был жизнерадостным молодым парнем, всю веселость которого уничтожили жестоким обращением. Быть может, он когда-то сам любил смеяться и шутить, но за это его наказывали.
В какой-то момент произошло то, что называют «идентификация с агрессором»: чтобы избежать дальнейших наказаний, он сам начал наказывать. Со временем это стало частью его личности, и от него настоящего ничего не осталось. В пользу этой гипотезы говорит то, что в конце книги он уничтожает сам себя и, умирая, избегает судебного процесса, во время которого могут открыться старые раны детства и юности. Он избавляется от этой необходимости — и заставляет не удобную часть себя молчать, в буквальном смысле заткнув ей рот отравленными книжными страницами.
Хорхе Бургосский выглядит религиозным фанатиком, который не останавливается перед убийствами, но в глубине души это несчастный человек, достойный сострадания, если бы не совершил столько зла.
Принесла бы психотерапия пользу Хорхе Бургосскому?
Это весьма интересный вопрос, и его часто задают себе судебные психиатры. Что бы произошло, если бы Хорхе жил в наши дни и в связи с тяжелым расстройством личности был отправлен на принудительное лечение? Возможно ли исцеление? Можно ли было превратить фанатичного религиозного экстремиста в симпатичного человека?
К сожалению, НЕТ. Пусть это звучит жестоко и многие судьи считают, что делают преступнику добро, отправляя его на терапию, но следует констатировать: люди с серьезными расстройствами личности, которые уже совершали убийства, обычно не поддаются лечению. Они нашли идеальную защиту от своего невыносимого комплекса неполноценности. Ничто не дает больше силы, чем право решать, кто достоин жизни, а кто нет.
Если добавить к этому религиозный фанатизм, становится почти невозможным достучаться до личности этого человека, который не случайно стал таким, каким мы его знаем.
Позиция экстремиста дарит ощущение власти и безопасности.
Чтобы терапия начала действовать, преступнику пришлось бы отказаться от обоих чувств ради сомнительной выгоды. Пришлось бы вновь на какое-то время стать жалким существом — самим собой. Поэтому экстремист предпочитает идти на конфронтацию с терапевтом и во время сеансов пытается взять верх. Если это не удается, он просто упирается в религию и угрожает терапевту адом, мысленно или на словах. Проще говоря, делает все, чтобы оставаться недоступным. В тех редких случаях, когда эмоциональная лазейка все же открывается, для преступника возникает высокий риск самоубийства из-за вступления в контакт с отвергнутыми аффектами.
Именно это происходит с Хорхе Бургосским в финальном поединке. Поэтому он и выбирает путь спасительного самоуничтожения — спасительного, потому что оно избавляет его от столкновения с тяжелыми чувствами.