Как я спасла своего «генетического близнеца»

Практически у каждого из нас есть «генетический близнец» — человек, чьи стволовые клетки совпадают с нашими. При некоторых онкологических заболеваниях трансплантация донорского костного мозга — единственный шанс на жизнь. Главное, чтобы «двойник» вовремя нашелся и поделился своими клетками.

Донор костного мозга Наталья Хаджал-Оглы рассказала о том, как простой укол, о котором он вскоре забыла, спас жизнь совсем не знакомому ей человеку. И о том, как ей в итоге удалось с ним встретиться — увидеть своего «генетического двойника».

Я учусь в Башкирском государственном медицинском университете. Как-то раз проходила мимо одного из наших корпусов — тогда был День донора — и увидела толпу.

Со мной связались спустя три года. Причем связались не напрямую. Моего телефона у врачей не было, а страницы в соцсетях у меня закрытые. Написали брату: «Ищем вашу сестру, она отклоняет запрос на переписку, нам нужно срочно с ней связаться». А я действительно всегда отклоняю запросы от незнакомых людей в соцсетях.

Помню, как мне позвонил брат, рассказал обо всем. Я сидела в машине и не верила, что такие серьезные вещи могут происходить вот так просто — через переписку во «ВКонтакте». Это было настолько неожиданно, что даже закрались какие-то сомнения. К тому же у меня никогда не было надежд и ожиданий, что я могу вдруг с кем-то генетически совпасть, да и о той сдаче крови я даже не вспоминала.

Мне позвонили из Кирова: «Ваша кровь генетически совпала с кровью человека, которому нужна пересадка костного мозга». Объяснили, как будет все проходить: сначала нужно будет прилететь из Уфы в Киров на один день для обследования, потом — на неделю для самой процедуры. Сказали, что если я боюсь лететь, могу взять с собой кого угодно, хоть всю семью.

Я уточнила, откуда будет забор клеток. Есть два варианта: костный мозг берут шприцем из тазовой кости — эта процедура проводится под наркозом, либо — через периферическую вену. Когда сказали, что нужны периферические клетки и брать их будут через кровь, я сразу согласилась приехать.

Помню наш диалог: «Давайте вы посоветуетесь, обсудите с родными и дня через два-три мы вам перезвоним» — «Да я и так согласна!» — «Нет, давайте вы все-таки подумаете». Менять решение я не собиралась, так что когда мне перезвонили, снова сказала «да».

Сначала мне назначили врача у нас, в Башкирской республиканской больнице, чтобы еще раз взять кровь. С момента, как я попала в регистр доноров, прошло уже три года, и медикам нужно было удостовериться в совпадении. У меня взяли несколько пробирок крови, а позже сообщили о подтверждении. Спустя еще пару недель я полетела в Киров на однодневное обследование.

У меня взяли анализы на десятки заболеваний и предупредили: если сейчас соглашусь стать донором, а потом передумаю и не прилечу, человек, которому нужен мой костный мозг, скорее всего, умрет.

Оказалось, он в тот момент тоже проходил сложную подготовку и без пересадки просто не мог жить. Я дала окончательный ответ и вскоре прилетела в Киров на неделю.

Перед процедурой донорам костного мозга на протяжении четырех дней делают уколы специального препарата, который увеличивает выработку стволовых клеток и выход их в кровь. У нас в крови они и так плавают, но чтобы собрать материал для реципиента, эти клетки нужны в гораздо большем количестве.

Вечером получила второй укол и легла спать. А утром проснулась от звонков и стука в дверь. Оказалось, я провалилась в сон, ничего не слышала, и будили меня всем отелем.

Встав с кровати, почувствовала скованность и боль в мышцах, как если бы накануне интенсивно занималась в спортзале. А вот после второго дня уколов я уже чувствовала и свой таз, и грудину, и все кости — не очень приятные ощущения, но, конечно, их можно выдержать.

Никакого страха у меня не было. Я связана с медициной и не считаю себя такой уж пугливой девушкой. Помню, сотрудники больницы, с которыми я общалась, хвалили меня, поддерживали и каждый раз напоминали, что я делаю большое дело.

Сама процедура забора клеток длится два дня. С утра меня на шесть часов подключали к аппарату: из одной вены кровь брали, в другую — возвращали. Ощущения очень разные, не всегда приятные: сначала было интересно наблюдать за происходящим, к концу первого дня у меня отекла рука.

Во второй день тоже было тяжеловато. Сидела и ждала, когда это закончится. В тот момент меня очень поддерживали мысли о том, почему я здесь и для чего сдаю костный мозг.

Существует закон о секретности трансплантации: донор не знает, для кого сдает костный мозг, реципиент не знает, от кого его принимает. Секретность сохраняется два года, а после этого срока «генетические близнецы» могут встретиться. Наша встреча с «близнецом» произошла спустя три года.

В тот момент мне было так приятно и радостно. Даже не потому, что он захотел встретиться, — я просто была счастлива, что у человека все хорошо. Иногда ведь пересадка не помогает, и я знаю истории трансплантации с грустным итогом. Большое счастье, что мой реципиент выздоровел, восстановился, что с ним все в порядке.

Я написала согласие на предоставление данных, человеку дали мои контакты, и через несколько дней в мессенджер пришло сообщение: «Мне очень неловко, не верится, что пишу вам. Я — Елена, вы мне три года назад спасли жизнь».

Мы стали переписываться. Однажды я зашла на страницу «Фонда борьбы с лейкемией», в раздел видеоисторий, и увидела знакомое лицо. Когда смотрела историю Лены, плакала, конечно.

У нее был очень тяжелый случай. Рак диагностировали во время третьей беременности. На восьмом месяце она пошла в женскую консультацию, жаловалась на плохое самочувствие и слишком сильные головокружения. Сделали анализ крови, и сразу все стало ясно. События развивались стремительно: ее доставили в перинатальный центр, оттуда — на реанимобиле в гематологический центр, сделали кесарево сечение. К счастью, ребенка спасли.

Сама она 20 дней провела в коме, подключенной к аппарату искусственной вентиляции легких. Потом — несколько курсов химиотерапии. Тяжелое лечение длилось почти целый год. Но с Лениным диагнозом — острый миелобластный лейкоз — спасти ее могла только пересадка костного мозга. Близкие родственники не подошли в качестве доноров, тогда в российском регистре стали искать для Лены неродственного «генетического близнеца» и нашли меня.

Каждый год 18 сентября — в Международный день доноров костного мозга — «Фонд борьбы с лейкемией» устраивает встречи доноров и реципиентов. Мы с Леной и ее мужем встретились в этом году, встреча проходила перед камерами и зрителями. Мне было безумно неловко, особенно, когда ведущая спрашивала: «Ты чувствуешь себя героем? Ведь ты в буквальном смысле спасла жизнь человека».